я вам очень признательна за то, что вы защитили меня от хулиганов. Было очень приятно познакомиться и пообщаться. Вы меня проводите до моего авто?
– Да, конечно! – Крячко поднялся из-за стола и галантно подал ей руку.
Когда они вышли из кафе, девушка возмущённо рассмеялась:
– Нет, ну надо же! Этот бархуновский сморчок надумал за мной шпионить!
На вопрос Станислава, кто он и для чего притащился в кафе, Нелли рассказала, что этот тип года три назад сам набился Бархунову в соглядатаи. В штате предприятия он не состоит, но всех, кто там числится, знает в лицо. Учитывая то обстоятельство, что в кафе «Месопотамия» достаточно часто заглядывают работники «Dishes-Примы», он тоже приходит туда подслушивать разговоры, чтобы потом докладывать о них Константину. Тот ежедневно начисляет ему тысячу рублей, плюс еще две-три тысячи за каждое интересное сообщение. О его существовании Нелли узнала от главбуха, которая как-то раз случайно подслушала разговор Бархунова со своим доносчиком.
– В общем, так! – загадочно улыбнувшись, Нелли сделала многозначительную паузу. – Раз уж посидеть в «Месопотамии» этот тип нам не дал, значит, едем ко мне. Немного «побанкетим» там. Угощу тебя своей фирменной пиццей. Я отъеду сейчас, а ты, немного погодя, – за мной следом. Вон за тем поворотом я тебя подожду! – объявила она, садясь в машину.
Как оказалось, Нелли проживает минутах в пятнадцати езды от места обитания Стаса. Войдя в её недурно обставленную «двушку», Крячко сразу же обратил внимание на обилие всевозможных комнатных растений. Пройдя из оранжереи-прихожей в точно такую же оранжерею-зал, он пошёл по периметру, рассматривая ботаническую экзотику.
– Это от моего бывшего осталось… – грустно усмехнувшись, пояснила Нелли.
– А он, типа, преставился? – осторожно поинтересовался Стас.
– Ага, «преставился»! – рассмеялась собеседница. – За бугор он «преставился»…
По словам Нелли, года два назад её благоверный, работавший сотрудником института прикладного растениеводства, поехал на какой-то профессиональный симпозиум ботаников, который проходил в Испании. Вот там-то он и сошелся с некой американской ботаничкой, которая сумела его охмурить и уволокла с собой в Штаты.
– Ладно бы была там какая-нибудь Джулия Робертс или Моника Белуччи! – возмущённо жаловалась Нелли. – Ха-ха! В соцсетях нашла их совместное фото. Ну это же просто ужас! Бабища негритянских кровей под десять пудов весом и годами под полтинник. А уж насчёт фейса – вообще нет слов. Вупи Голдберг в сравнении с ней – писаная красавица. Как он мог на неё запасть?
– Слушай, а может, она владеет колдовством вуду? – наблюдая за тем, как Нелли накрывает на стол, сделал предположение Стас.
Замерев с большой тарелкой в руке, на которой красовались ломти фирменной пиццы, та озадаченно задумалась.
– Да-а-а! Похоже, ты прав! – закивала она. – Очень даже может быть! А у меня, кстати, есть одна бабуля знакомая. Она травница… Надо будет с ней посоветоваться. Она под Калугой проживает, в посёлке Кондрашкино. Пусть она попробует по фотографии разделаться с этим вуду-наваждением! Вот будет комедия, если у неё получится!
Наполнив фужеры хорошим марочным вином, Нелли пригласила гостя к столу. Они обсудили тему африканского вуду, кондового русского колдовства, некоторые проблемы мироздания, после чего снова заговорили о ситуации на «Dishes-Приме». В частности, зашёл разговор и о заме Бархунова – Ганочкине. По словам Нелли, Роман, при всей своей амбициозности и великом самомнении, одновременно страшно завистлив.
– Когда-то в детстве я читала сборник сказок осовремененного такого формата. И мне запомнился один из персонажей, которого звали Великим Завистником. Он завидовал всем, всегда и во всём. Чтобы не лопнуть от зависти, Завистник туго подпоясывался широким крепким ремнём. Но однажды он забыл подпоясаться и лопнул… Думаю, это же ждёт и Ганочкина.
– То есть получается, он и Бархунову завидует? – откусывая пиццу, которая и в самом деле оказалась очень вкусной, уточнил Стас.
– Завидует? Да он буквально исходит самой чёрной завистью! – рассмеялась Нелли. – Я иногда физически ощущаю, как он, можно сказать, ненавидит Бархунова. Мне кажется, будь его воля, он Костю в порошок бы стёр…
Засиделись они допоздна. Когда Стас сделал вид, что собирается попрощаться (ему очень хотелось остаться, но он никак не мог придумать повод, чтобы не уходить), его собеседница огорчённо спросила:
– Ты меня покидаешь?
И он, конечно же, не желая травмировать душу милой дамы, согласился остаться…
Повествуя о своём пребывании у Нелли, Крячко авторитетно подчеркнул:
– Так что бочку на меня можешь не катить! Как видишь, инициатива в этом вопросе… ну, в смысле, чем завершить рандеву, целиком и полностью её. А как говорят французы? Чего хочет женщина – того хочет бог. Вот! Тем более что благодаря этой встрече информацию мне удалось получить очень даже стоящую. Теперь я на все сто уверен, что Бархунов исчез не без «помощи» Ганочкина.
Лев на это только покачал головой:
– Слушаю тебя, а в голове крутится эстрадная песенка, примерно двадцатилетней давности: «Ах, я бедная овечка, а-ах!» – процитировал он. – Нашего главного скромника и асексуала, можно сказать, силой затащили в постель… Ладно уж, верю! Это всё она, хулиганка, виновата, можно даже сказать, маньячка… Значит, по всему выходит, нам сосредоточиться нужно прежде всего на Ганочкине?
– По-моему, в доказательствах этот довод не нуждается!
В этот момент на электронную почту Гурова пришло очередное письмо информотдела. Открыв файл, Лев пробежал глазами открывшийся текст и удивлённо присвистнул.
– Что там такое? – насторожился Крячко.
– Информационщики прислали сообщение, что сегодня в четыре утра умер пенсионер МВД Валентин Цыкалин. Диагноз – острая сердечная недостаточность. Описаны даже обстоятельства случившегося. Вскоре после полуночи ему стало плохо, он вызвал «Скорую». Медики сделали ему несколько уколов. Цыкалина отпустило, и от госпитализации он отказался. В четвёртом часу утра его состояние резко ухудшилось, Цыкалин снова вызвал «Скорую». По пути в клинику он впал в кому и уже в реанимации умер. Так что это направление поиска на данный момент отпадает полностью, поскольку потенциального подозреваемого больше нет. Как будем разрабатывать Ганочкина? Какие мысли на этот счёт имеются?
– По мнению Нелли, в дополнение к своим уже известным нам «достоинствам», Ганочкин ещё и трусоват. Бархунова Роман ненавидит, но он его и побаивается. Если не сказать, боится. В армии он никогда не служил, поэтому всякий, кто обладает способностью владеть оружием, для него представляет нечто, обладающее почти мистическими свойствами. Бархунов – бывший мент. Это и определяет отношение Ганочкина к своему боссу. Думаю, если взять его за короткий гуж и потребовать «чистуху», он расколется без сопротивления.
– Но поехать к нему лучше мне одному. Так? – утвердительно спросил Лев, с улыбкой глядя на приятеля.
– Да, Лёва, – согласился Станислав. – Понимаешь… Нелли меня знает как
